Мы в соц-сетях:

Люди и судьбы

ПОДВИГ
Детской Вешалки

Я из повиновения вышел....

В.Высоцкий.


В обыденном понимании герой – это человек, совершивший то, что другие либо не могут, либо не очень-то хотят делать. (Например, далеко не каждый готов стать родоначальником большой семьи, сколько бы ни призывали к этому власти и общественность.) Героев принято уважать, глядя на них снизу вверх, – такая позиция особенно активно насаждается в школах. В результате часто уже при жизни человек перестаёт быть личностью (пусть и героической), превращаясь в ходячий памятник самому себе.


Доктора психологических наук, действительного члена Международной академии информатизации при ООН, кавалера Почётной Золотой медали имени Льва Толстого Александра Васильевича Суворова такая чаша миновала. Хотя клеить ярлык «героя» Саше начали ещё в отрочестве – во время учёбы в Загорском детском доме для слепоглухих. Да-да, здесь нет опечатки: этот доктор, профессор и т.д. с детства не видит и не слышит.


Согласно исследованиям, 90% информации человек получает с помощью зрения. Ещё 8–9% – посредством слуха. На вкус, обоняние и осязание остаётся всего 1–2%. Именно эти 2% напрямую связывают Суворова с окружающим миром. Плюс – книги, набранные брайлевским шрифтом (выпуклыми точками), плюс – дактильный алфавит (способ разговаривать «ладонь в ладонь», когда каждая буква обозначается на ладони собеседника определённой комбинацией пальцев). К этому, прямо скажем, небогатому набору в последние 12 лет прибавился компьютер со специальным брайлевским дисплеем, переводящим в точечный шрифт любые текстовые файлы.


Александр Суворов, безусловно, личность героическая – спорить с этим было бы глупо. Однако, познакомившись с ним, я поняла: его героизм заключается вовсе не в победе над слепоглухотой, преодолеть которую, увы, невозможно. В чём же тогда? На этот вопрос я и попытаюсь ответить.


Как-то ещё в детдоме журналисты, решившие написать про последнее достижение советской педагогики, спросили Сашу, не тяжело ли ему учиться. До сих пор доктор наук не может забыть своего изумления: он попросту не понял вопроса. И тогда, и теперь он убеждён: учиться может быть «либо интересно, либо скучно. Если интересно – трудностей не замечаешь, а если скучно – то и лёгкое трудно».


Саша учился хорошо. Во-первых, потому, что поглощение знаний всегдабыло его любимым занятием. Во-вторых, суровая судьба сделала ему скромный, но, как потом выяснится, бесценный подарок. Мальчик ослеп на четвёртом году жизни, а в девять лет почти полностью потерял слух. За это немногое, по нашим меркам, время малыш успел стать человеком и даже окончить начальную школу для слепых. Он умел говорить, запоем читал книги, написанные брайлевским шрифтом, понимал, в чём отличие буквы от слова, и потому, оглохнув, без особых проблем перешёл на дактильный алфавит. (Детей, потерявших слух в раннем детстве, этому учат долгие годы.) Словом, до поры до времени мальчишка просто жил, полностью отдаваясь любимым занятиям. Благо, рядом были любящие и заботливые родители, а позже, в детдоме, – педагоги, готовые создать для развития слепоглухих детей все мыслимые условия. (Саша никогда не был сиротой. Просто Загорский детдом, созданный в 1963 году, был единственным местом в Советском Союзе, где слепоглухой ребенок мог получить образование.)


Решающим днём в жизни 17-летнего Саши Суворова стало 9 февраля 1971 года, когда он и ещё три воспитанника (Наталья Корнеева, Юрий Лернер и Сергей Сироткин) были переведены в Москву, в экспериментальную группу лаборатории обучения и изучения слепоглухонемых детей НИИ дефектологии Академии педагогических наук СССР для подготовки к обучению в университете. Он до сих пор с нежностью и благодарностью вспоминает руководителей и идейных вдохновителей этого эксперимента – доктора психологических наук Александра Ивановича Мещерякова, доктора философских наук Эвальда Васильевича Ильенкова и академика Алексея Николаевича Леонтьева. Благодаря усилиям Мещерякова открылся Загорский детдом, а его лучшим ученикам была дана возможность продолжить образование.


Учёные знали, что при правильном подходе слепоглухие могут научиться не только обслуживать себя, общаться и собирать на ощупь простейшие изделия. Первый слепоглухой доктор философии появился в США в начале ХХ века (им стала Элен Келлер), а в 1961 году в Советском Союзе степень кандидата педагогических наук получила воспитанница харьковского педагога-новатора И.А. Соколянского Ольга Скороходова.


Эксперимент был поддержан на самом высоком уровне – молодых людей зачислили в МГУ вне конкурса и даже без аттестатов. (Впрочем, тут Суворов, пожалуй, впервые проявил характер и одновременно с первой летней сессией в университете попытался сдать экзамены за курс средней школы. Попытка не удалась, ведь в детдоме не преподавали ряд предметов, в том числе иностранный язык.) Сначала экспериментаторы хотели дать своим подопечным свободу выбора факультета. Но вскоре оказалось, что обучение слепоглухих – дело крайне трудоемкое, и четвёрка собралась на факультете психологии – там, где сходились интересы и преподавателей, и большинства подопечных.


Учились слепоглухие студенты отдельно от остальных – воспринимать лекции в устном переводе оказалось слишком сложно (на Суворова, к примеру, они нагоняли сон). Всю необходимую литературу и расшифровки лекций, которые читали обычным студентам, приходилось переводить на брайлевский шрифт. Связь с большинством преподавателей, а порой и друг с другом осуществлялась благодаря уникальному прибору – телетактору. Он переводил текст, набранный на клавиатуре (обычной или брайлевской), в брайлевскую строку, позволяя вести диалог в режиме, напоминающем компьютерную «аську». Впрочем, все эти сложности улаживали организаторы эксперимента, давая своим подопечным возможность без помех впитывать знания. И они впитывали…



Но едва юный Суворов успел освоиться в МГУ, как навалились непростые вопросы. До сих пор он покорно шёл туда, куда его вели. Даже выбор вуза был сделан за него. Ему по-прежнему нравилось учиться, но чем дальше, чем настойчивей в мозгу стучало: «Зачем?..» Раздумья отливались не в психологические трактаты, а в жёсткие, беспощадные к себе самому стихи. Впрочем, это не удивительно – поэзия привлекала Александра ещё в детстве, он даже мечтал о Литинституте.

* * *
Ничего не умею руками,
Только двигать умею мозгами.
Никуда я не годен такой, –
Косорукий, с прямой головой.

1 мая 1974


«Детский сад! Ничего себе “только”!» – прокомментировал это откровение сам автор четверть века спустя. Но тогда ранимому, не уверенному в себе юноше было не до смеха…


Под каждым стихотворением – точная дата как фиксация очередного этапа наблюдений. Ведь с начала 70-х годов стихи и дневниковые записи станут для Суворова основной формой сбора экспериментального материала о жизни странного, малопонятного субъекта – самого себя. Его раздражает мелочная опека – и страшит одиночество; он готов к борьбе, но не видит цели, мечтает, как о чуде, о возможности одному пройтись по городу – и полушутя примеряет петлю, сознавая, что добровольный уход из жизни – один из немногих поступков, который он может совершить сам, без посторонней помощи…



* * *
Кто я? –
Неполноценный человек.
Я – идиот, себя талантом мнящий.
И чувства все мои, весь интеллект –
Слабее, чем у слышащих и зрячих.
С кем наравне задумал быть, балда?!
Я – лилипут, задравший нос без меры.
Со мною снисходительны всегда,
И не лишат в себя счастливой веры.
Я нужен великанам, как объект
Тщеславной жажды проявлять гуманность.
Я – экспонат в музее «Человек»,
В разделе редкостей «Курьёз и Странность»...

17 марта 1977

Разумеется, эти стихи – не более (но и не менее) чем отзвук боли, вызванной унынием и разочарованием. Длительным такое настроение быть не могло, иначе не было бы успешной учёбы. Но оно БЫЛО – и, преодолев слабость, Суворов не может делать вид, что её не было.


А время шло. В 1974 году не стало А.И. Мещерякова, и эксперимент возглавил духовный наставник Александра Э.В. Ильенков. В 1977 году Суворов с товарищами окончили факультет психологии МГУ и были приняты на должности младших научных сотрудников в лабораторию теоретических проблем психологии деятельности НИИ общих и педагогических проблем Академии педагогических наук СССР. Но сотрудничество оказалось недолгим – в марте 1979 года Ильенкова не стало. К тому времени Александр Суворов понял, что путь психолога-теоретика для него закрыт: чтобы двигаться вперёд, надо быть в курсе современных исследований, однако читать в библиотеке обычные книги и журналы он не мог. Не мог он и работать с пациентами, следовательно, экспериментальная стезя тоже не для него.


Оставался путь самопознания и самоанализа. Эта тропа была уже изрядно утоптана – по ней в своё время прошли и Элен Келлер, и Ольга Скороходова, написавшая книгу «Как я представляю, воспринимаю и понимаю окружающий мир». Именно на неё вела слепоглухих выпускников логика эксперимента. Его инициаторы надеялись, что эти дипломированные специалисты помогут коллегам-психологам глубже проникнуть в тёмный и безмолвный мир слепоглухоты, нащупать в нём новые путеводные нити. Их обеспечили не только рабочими местами, но и жильём в Москве, а также неплохими (по тогдашним меркам) стартовыми зарплатами…


Возможно, Суворов ничего бы не потерял в плане званий и регалий, пойди он по этому пути. Вот только быть вечно ведомым молодому, критически мыслящему учёному не хотелось. Слишком остро чувствовал он фальшь в отношении сотрудников института к слепоглухим коллегам. В 1985 году в стихотворении «На перепутье» Александр вынесет себе и своим товарищам беспощадный приговор от лица «мужей науки»:



Слепы, глухи... Я терплю –
Никуда не денешься!
Лишь народные в трубу
Вылетают денежки.
Всё ж не богадельня здесь,
Чтобы мы им трафили!
В их работах только есть
Факты биографии.
……………………………
Не наука их судьба –
Около науки только.
Их придётся призревать
(Тайно презирать, конечно).
Мы гуманны. В шею гнать –
Было бы бесчеловечно.

Терпеть такое отношение Суворов не хотел и потому, не бросая института, стал искать иную сферу приложения своих знаний и возможностей. В 1981 году он возвращается в родной детдом, чтобы попытаться помочь его нынешним воспитанникам.


Конечно, наивно предположить, что слепоглухому доверят жизнь и здоровье детей. За ними и здоровые-то воспитатели порой не могли усмотреть… Но и плакатным примером «правильного» ученика Александр тоже становиться не собирался. Отныне он станет для детей чем-то вроде старшего брата, друга, не связанного внутришкольной субординацией и потому более близкого, чем другие взрослые. (Позже в одном из обычных детских лагерей ребята дадут ему забавное, но точное прозвище – «Детская Вешалка».)


Чтобы быть полезным детям, Александру пришлось немало поработать над собой – побороть свою нелюдимость, закомплексованность, научиться говорить на одном языке с детворой. Последнее было особенно сложно, ведь даже в детском саду у Саши не было друзей. Решать педагогические проблемы Суворову помогал еще один старший друг – историк педагогики, ныне академик РАО, Борис Михайлович Бим-Бад. Он советовал идти от ребёнка, изучать его интересы и помогать в решении проблем, а не торопиться «впихивать» в него своё.


Освоившись в детской среде, Суворов понял, что главный «тормоз» в развитии слепоглухих ребят – дефицит общения. И – начал искать пути преодоления этой проблемы. Летом 1987 года он поставил на себе эксперимент по выживанию в среде зрячеслышащих людей: целый месяц прожил без сопровождающих-переводчиков в пионерском лагере «Салют», где работали вожатыми его знакомые из Ленинградского пединститута имени А.И. Герцена. Конечно, потеряться или умереть с голоду ему бы там не дали в любом случае. Однако каждый день он должен был десятки раз устанавливать и поддерживать контакты со взрослыми и детьми, не умеющими говорить «на пальцах». Опыт оказался успешным, и на следующий год Суворов появился в лагере уже не один, а с четырьмя слепоглухими подростками из Загорска. С тех пор такие поездки детдомовцев в различные лагеря стали регулярными.


Эксперимент определил одну из основных тем научной работы Александра Суворова – «Слепоглухой в мире зрячеслышащих». Отказавшись от простого описания того, как он воспринимает окружающее, молодой ученый – пожалуй, впервые в мире – громко и внятно заговорил о том, как построить продуктивное взаимодействие слепоглухого человека и его окружения. В основе разработки темы лежал собственный многолетний опыт общения с самыми разными людьми – от случайных попутчиков и прохожих на улице до коллег-единомышленников. (Невероятно, но факт: не раз и не два Александр отваживался в одиночку передвигаться по московским улицам. Впрочем, вынуждала его к этому отнюдь не склонность к экстриму, а элементарная жизненная необходимость – отсутствие в нужный момент персонального помощника.)


Другой, первичной для него темой стала проблема развития и сохранения личности в условиях слепоглухоты. Ей посвящен и единственный в своём роде сборник стихов «Достоинство в склепе». Названия многих его разделов говорят сами за себя: «Склеп», «Израненная душа», «Траурная сюита», «Самоанализ», «Живая совесть», «Ангел-хранитель» (стихи о маме)… Сам автор так определяет принцип отбора: «При составлении стихотворного тома я руководствовался не столько эстетическими, сколько исследовательскими критериями отбора. То, что с чисто эстетических позиций не надо бы включать, мне казалось целесообразным всё же включить – по соображениям исследовательским». Первоначально он хотел сопровождать стихотворные разделы психологическим комментарием, но потом отказался от этой идеи:«…Проблема человеческого достоинства, во-первых, и так исследуется практически во всех моих научных работах; во-вторых, подытожить это исследование лучше в особой монографии».


О чём эта книга, которая периодически дополняется новыми страницами? О том, как жутко живому оказаться пожизненно замурованным в вечном мраке и тишине слепоглухоты. О том, что и в этом склепе человек остаётся человеком, продолжая надеяться, страдать, верить, любить и ненавидеть. О том, как больно ранят мелочные уколы окружающих, которые за физическими недостатками упорно не видят человеческую личность… Прочитать этот сборник и другие работы Александра Суворова можно на его сайте http://www.avsuvorov.ru. Пока же – ещё одно стихотворение из него, снабжённое авторским комментарием:

* * *

Инвалиды всех стран, умирайте!
Добровольно. Житуха пуста.
Ни малейших надежд не питайте,
Будто сбудется ваша мечта.

Жить не стоит. Да вот же качели:
Чуть пригреют – и хочется жить...
У ближайшей, реальнейшей цели –
Только слёзы в песок уронить.

О духовности – и не мечтайте.
Вы беспомощны. Дух – на замок.
Инвалиды всех стран, умирайте!
Подлой жизни – хоть в морду плевок.

14 августа 1995


«Мне не с кем было поехать в компьютерный центр для работы над докторской диссертацией, – поясняет Суворов. – И я опасался, что и вообще будет не с кем. Я не раскаиваюсь в этих и подобных чудовищных строчках. Так было, так бывает, и пусть об этом знают все, потому что надо же что-то делать, – ТАК НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ!


А пока так есть, – ЧЕСТНЕЕ об этом кричать, чем молчать. И я давным-давно разрешил себе кричать, перестал стесняться крика – и в стихах, и в прозе. И считаю, что разрешить себе кричать – это проявление силы, а не слабости. Крик – подчёркиваю, ЧЛЕНОРАЗДЕЛЬНЫЙ, а не просто вопль, – форма борьбы с тем, чего нельзя терпеть, а значит, не надо и «стесняться» кричать об этом».


А жизнь тем временем шла своим чередом, поворачиваясь к моему герою отнюдь не худшей стороной. После 1991 года пионерская структура развалилась, однако Суворов ещё до этого, в 1989 году, активно включился в работу всероссийского Детского ордена милосердия (ДОМа). Учёный признаётся: «Эта организация является одной из главных моих экспериментальных площадок». С 1994 года в ДОМе реализуется разработанная Александром программа, которая чуть позже получила название «Школа взаимной человечности». На занятия, проходящие во время каникул, съезжаются ребятишки со всей России – как здоровые, так и дети-инвалиды. Цель же необычной школы – научить детей и взрослых взаимопониманию и чуткости, уважительному отношению к особенностям других.


В процессе учёбы её неизменный участник, Александр Васильевич Суворов, давно стал самым лучшим тренажёром. Он не только выступает с лекциями и беседами, но и активно общается с ребятами: сам говорит, а собеседник в ответ пишет буквы на его ладони. Разговаривать таким способом непросто, особенно поначалу. Зато как интересно – без посредника беседовать с человеком, который не видит и не слышит! Тем более, когда этот необычный взрослый оказывается чутким и понимающим другом.


Удачно сложилась и научная карьера. В 1994 году Суворов защитил кандидатскую диссертацию на тему «Саморазвитие личности в экстремальной ситуации слепоглухоты», а через два года – докторскую, «Человечность как фактор саморазвития личности». Такой быстрый скачок был бы невозможен, если бы в начале 1995 года в Республиканском центре компьютерных технологий Всероссийского общества слепых Суворов не освоил компьютер со специальной приставкой, который буквально произвёл революцию в его научном и литературном творчестве. (Благодаря друзьям собственный компьютер появится у него только в октябре 1996 года.) После защиты докторской диссертации он читает циклы лекций студентам Московского педагогического государственного университета имени Ленина и Университета Российской академии образования, является ведущим научным сотрудником Лаборатории психолого-педагогических проблем непрерывного образования детей и молодёжи с особенностями развития и инвалидностью Института гуманитарных технологий Московского городского психолого-педагогического университета.


Несмотря на тяжёлые заболевания (диабет, гипертония), одолевающие в последние годы, продолжается и активная «детско-лагерная» деятельность Суворова. Да и как не тянуться к этой жизни, если именно там в 2002 году он неожиданно обрел свое личное счастье – названого сына Олега? С самого начала доверие было настолько полным, что Александр за руку с ним, тогда ещё школьником, рискнул не только подняться в горы (дело было на Кавказе), но и перейти вброд по камням горную речку. А позже, после смерти сестры Суворова, студент московского вуза Олег поселился вместе с приемным отцом и, по сути, стал его главным помощником. (Мама юноши этому не препятствует.)


Так в чём же подвиг Александра Суворова? В том, что он, приговорённый судьбой к пожизненной опеке окружающих, к роли вечного «подопытного кролика» в науке, сумел отстоять для себя свободу принятия решений, свободу выбора пути. (Мало ли на свете совершенно здоровых людей, которые безропотно передают её родным, начальству, властям – кому угодно! – лишь бы не отвечать за последствия выбора.) И не просто смог отстоять, а эффективно ею воспользовался – мог бы ведь «свободно» спиться или попросту свести счёты с жизнью. Результат – налицо: в крайне непростое для всех нас время слепоглухой инвалид Александр Васильевич

Суворов ухитрился не просто выжить, а развить продуктивную НЕкоммерческую деятельность. Более того, стать нужным десяткам ребятишек. (Поверьте опыту учителя – дети на первом встречном не повиснут!) Это действительно дорогого стоит.

Екатерина Зотова

Издание: Журнал «Луч Фомальгаута №8»
Размещено: 14 января 2012 г.

Если Вам понравился материал, отметье его:

Или поделитесь с друзьями в соц-сетях:

Комментарии (0)