Николай Архангельский

БЕЛОЕ ПЛАТЬИЦЕ

По парку волны вальса катятся,
И, уносясь, от суеты,
Девчонки в разноцветных платьицах
На танцплощадке – как цветы.

Красавиц видимо-невидимо –
Земной красы и неземной.
Но я красивее не видывал
Той, что вальсирует со мной.

Е¸ глазами сладко раненный,
Кружу девчонку все сильней,
Уже счастливейший заранее,
Что завтра снова буду с ней.

К щеке моей призывно ластится
Девчонки локон золотой.
Она сегодня в белом платьице,
И дело только за фатой.



СИЛА ИСКУССТВА

Радуясь в пути всему на свете,
Из библиотеки, вдоль села,
Книгу о Ромео и Джульетте
Комсомолка юная несла.

Шла она под рыжим солнцем мая,
Семечки по-бабьи шелуша,
Кажется, совсем не понимая,
Что необычайно хороша.

Шла девчонка в платьице неброском,
Как богиня в тунике своей.
И с обочин встречные березки
В стройности завидовали ей.

А она была готова к лету
И к любви, какой любили встарь,
Хоть на школьном диспуте Джульетту
Осудил партийный секретарь.



ВЛЮБЛЕННЫЙ БАЯН Е. Родыгину
Отвергая традицию русскую
На застольный разгул россиян,
В нежных сумерках жалобу грустную
Начинает влюбленный баян.

Как застонут лады окаянные,
Как о горькой любви запоют,
Так страдания эти баянные
Местным девушкам спать не дают.

Плач несется в поля затененные.
Там, где воздух до одури пьян,
Тихо водят березки зеленые
Хороводы под дивный баян.

Плачет с ним соловей – птица певчая:
Не придет ли с вечерней росой
Та девчонка, чья талия девичья
Перечеркнута длинной косой.

Пусть подскажут подруженьки милые
Героине печальных стихов,
Что подвластно ей сделать счастливее
Серенаду баянных мехов.

Пусть над лесом и над перелесками,
Над простором полей и полян,
Словно птица, веселыми песнями
Захлебнется счастливый баян.



* * *
Если у терпенья вышли сроки,
То сосульки могут быть вкусны!
Птичий хор поет под караоке
Звонкие мелодии весны.

А зима, меха из горностая
Разнося в сугробы-кошели,
Дождалась того, что снег растаял
И кругом подснежники взошли.

В городе апрелем пахнет терпко,
А в лесах снега еще лежат.
Но уже, как мать, качает верба
На ветвях пушистых верблюжат.



ЛЮБОВЬ И КАПУСТА

Закатился в осоку
Поздний солнечный луч,
И уплыли к востоку
Льдинки розовых туч.

Безмятежность покоя
В дом лилась со двора
В мир уюта, где двое –
Да капусты гора.

Огородною данью
Плыли овощи в круг,
Где искали свиданья
Пальцы ласковых рук.

И рубили капусту,
С солью сыпали в чан…
И похрустывал вкусно
Каждый новый кочан.

Обручаясь с судьбою,
Снедь готовили впрок,
Чтобы в радость зимою
Был капустный пирог.

Пусть поэт умилённый
Впишет в память веков
Образ юных влюблённых
За разделкой вилков.

Шинковали, солили –
Для себя, для родни…
И любовь им сулили
Судьбоносные дни.





* * *
У девочки Эли
Есть папа и мама.
Но девочка Эля
Ужасно упряма.
Она их и слушать не хочет,
Пока
Ей папа и мама
Не купят щенка.
Не жаль им щеночка
Для девочки Эли,
Но, если ей кошки
уже надоели,
Наскучат собачки…
А вдруг да она
У папы и мамы
Запросит СЛОНА?!



* * *
Мы жмых у лошадей
В конюшне воровали
И крали у коров
Парное молоко.
Они прощали нас
И мордами кивали,
Хотя жилось в те дни
Им тоже нелегко.

Так много зла и бед
Война нагородила,
Что горюшка – таскать
И не перетаскать…
А в звёздных небесах
Медведица бродила
И тщетно дочь свою
Пыталась отыскать.

ПУСТЬ СТОЯТ ОБЕЛИСКИ

Я приехал с Урала в придонскую станицу,
Где когда-то от взрывов трепетала земля,
А сегодня на нивах только хлеб колосится
Под таинственный рокот золотого шмеля.

Здесь когда-то звенели стремена и знамёна,
Пели буйные песни озорные клинки,
Дон кипел от шрапнели, а могилы убитых
Степь, скорбя, облекала в травяные венки.

И пресытились кровью травы в поле распятом,
Где свинцовые ливни всё живое смели…
Беззаветным героям, легендарным солдатам
Я кладу на могилу горсть уральской земли.

Здесь сражался у Дона, на прибрежной полоске,
Сформированный наспех штурмовой батальон…
И, страну защищая, пацаны из Свердловска
Полегли, не запачкав своих светлых имён.

Всё уходит в былое с долгим, тягостным стоном.
Люди верить устали в святость смутных идей.
Пусть стоят обелиски над Исетью и Доном,
Чтобы веру в святое возродить у людей.