Олег Гальченко

СИМВОЛ ВЕРЫ
Меченное перхотью здание кирпичное.
На стене начертано нечто неприличное –
то ли бред охальника, то ли подпись гения,
то ли изначальное Божие творение.

Эх, душа-затейница, Русь моя фрейдистская!
Все в виду имеется – дальнее и близкое.
И в мозгах мешаются два полярных полюса:
то, что шире космоса, – с тем, что ниже пояса.



* * *
Хоть диалектику учили мы по Гоголю,
а к вере если шли-то лишь через Булгакова,
какой судьба ни получилась бы убогою,
душа болит у всех о разном одинаково.

Святое что-то – за любой стеною каменной,
и свет окна любого в битве с ночью выстоит.
Но новый день дано увидеть только Каину.
Где сила есть – там никому не надо истины.

Пока не кажется земля опорой шаткою,
пока не сыплются с небес благие вести к нам,
сотри с ножа, палач, родную кровь украдкой и…
живи спокойно. Твой закон – отбор естественный.



* * *
«Умом Россию не понять…» –
как мы гордимся этой фразой!
Душою Родину принять –
и не задуматься ни разу,
что эта свалка под окном,
и бич, заснувший под забором,
и дух войны, входящий в дом
с любым полночным разговором,
и хам, уже имущий власть,
и хам, мечтающий о власти,
и злой подросток, что, смеясь,
рисует в лифте крючья свастик,
и вся судьба – тюрьма, сума,
борьба – пока не обессилим,
всё – дело нашего ума!
А отмываться – вновь России!..



* * *
Сатира – это тоже грусть.
С личиной ёрника свыкаюсь.
Вам кажется, что я смеюсь,
а я от боли задыхаюсь.

Бессмысленно рубить сплеча,
играть трагическое соло.
Ведь горечь, как ни горяча,
лишь философия раскола.

Жить, мыслить, чувствовать всерьёз,
уныло глаз не опуская…
По скулам катится мороз,
в пространство смехом истекая.



* * *
Что дождь осенний? Лишь вода
без редких проблесков души,
что бредит снегом, навсегда
все звуки лета заглушив.

Опять, разлукам вопреки,
былым бессонницам под стать,
«быть» разменять на пустяки
и мысли вялые листать.

Настало время без лица,
где потеряешь – не вернёшь.
Но жизнь из нас ушла не вся,
пока в века стекает дождь.




* * *
Работа – горькое лекарство
от несусветных личных драм.
Прими её и – благодарствуй,
все чувства – гниль, все мысли – хлам!

Примерив маску идиота,
сожги последние мосты.
Забейся в дальний угол грота
самозабвенной маеты.

Корпя над каждою бумажкой,
свою гордыню усмири,
блаженной райскою букашкой
засни, ослепни и умри!

Но если вдруг порой весенней
ворвётся в твой убогий рай
печальноглазое спасенье…
Держи её, не отпускай!

И вновь ты юн, заворож¸нный
Коварной мыслью: «Навсегда!»
И сладок путь по потаённым
тернистым тропам в храм труда.



* * *
Мы никому на свете не нужны.
Таких, как мы, ещё полно в запасе.
Не говори, что этот мир прекрасен, –
ведь он прожить не может без войны.

Мы никому на свете не нужны –
так, может, в темноте нужны кому-то?
Но вечностью становится минута
над омутом беззвёздной тишины.

Мы никому на свете не нужны.
Снега не первых зим скрипят под нами.
Они белы, как поражений знамя.
И вечен путь сомнений и вины.



* * *
Невидимые миру катастрофы
зима слизнула языком метельным…
Под Новый год во сне была Голгофа –
и год меня распял, но не смертельно.

Любая боль – всего лишь только признак,
что живы мы и не утерян разум,
способный на судьбу роптать капризно,
что не даёт она всего и сразу.

Всё или ничего! А как иначе?
Чем ближе дно – тем громче о высоком.
А если даже неудачник плачет –
чтоб не убить кого-то ненароком.

Опять тоска о деле настоящем
со звоном разбивается о стены.
И пустотой плюёт почтовый ящик
в лицо ненаступившим переменам.

И за полночь зовёт всё та же бездна
шагнуть туда, где мысли не тревожат…
И всё-таки – подняться и воскреснуть
всем существом! Из вредности, быть может…



* * *
Скоро зимний ветер вырвется на волю
из сырых и древних северных темниц.
Вся Россия станет тихим снежным полем
от самой столицы до глухих границ.

Или даже лесом в сказочном убранстве –
в прорубь неба глядя, суету забыв?
На заре – что с песней, выходи – и странствуй,
и дыши покоем сердцу на разрыв!

Только не покоя нынче сердце хочет,
позади оставив слишком долгий путь
от беды к надежде, из утробы ночи –
к новой, светлой вере хоть во что-нибудь.

И хотя не может быть святою ложь, но
ждёт оно, не помня, для чего, подчас
облечённых явью снов о невозможном,
что зовутся «счастьем» где-то не у нас.

Зимы мои, зимы! Вы неотвратимы!
За стеною белой далей не видать.
Белая дорога – проходящим мимо,
приносящим чудо – мир да благодать!..